Расскааз так себе, но это мой первый креатив за несколько месяцев. 
Рэнфорд,
Новый Авалон, Марка Круцис,
Федеративные Солнца.
10 октября 2981 г.
Сквозь открытое окно лаборатории, расположенной на двенадцатом этаже Ново-Авалонского центра ядерных исследований, до ушей Тома Руарка доносились вопли демонстрантов. Досадливо поморщившись, старик поднялся со скрипучего стула, и, превозмогая ноющую боль в суставах, подошел к окну. Окинув взглядом периметр центра, ученый-физик с неудовольствием отметил, что за день число демонстрантов заметно прибавилось, достигнув нескольких сотен. Впрочем, до сих пор эти горлопаны не создавали сотрудникам центра реальных проблем – их пыл остужала многочисленная охрана, имевшая приказ стрелять на поражение, если демонстранты вздумают перейти к более решительным действиям. Но члены «Движения против ядерного оружия» действовали в рамках закона, а крики и лозунги были не более, чем раздражающим фактором, на который проще закрыть глаза, чем что-то с ним делать.
«Глупцы», - со вздохом подумал он, закрывая окно. – «Неужели, они действительно думают, что своими криками смогут остановить научный прогресс?»
В очередной раз посетовав на людские глупость и невежество, профессор Руарк двинулся в обратную сторону. Его собеседник, журналист из «Свободной прессы Нового Авалона» по редакторскому заданию засланный в его лабораторию, воспользовавшись минутной заминкой, увлеченно корябал стилосом в электронном блокноте. «Готовит наброски для будущей статьи», - с усмешкой подумал Руарк. В отличие от большинства своих более молодых коллег, доктор был начисто лишен тщеславия, к тому же, особенности его работы над различными оборонными проектами все равно не позволяли ему рассчитывать на громкую славу. Слава обычно достается другим, военным, генералам и маршалам – а люди вроде него могут рассчитывать лишь на небольшую газетную статейку с дурацким названием, вроде «Они ковали нашу победу».
Вернувшись на место, Руарк коротко кашлянул, давая понять, что готов продолжать разговор. Слегка вздрогнув, газетчик отложил в сторону блокнот. «Типичный газетный червь», - раздраженно подумал профессор, хлебнув из чашки остывающий эспрессо.
- Итак, речь идет о принципиально новом виде ядерного оружия, правильно я вас понимаю? – переспросил репортер, покосившись на расположенный вдоль стены длинный ряд мониторов, подключенных к лабораторному суперкомпьютеру.
- Не совсем, - терпеливо поправил его Руарк. – На самом деле, проект так называемой «гафниевой бомбы» зародился еще в начале двадцать первого века в одном из государств на Терре, но у ученых того времени не было практических возможностей для его реализации. Впоследствии, о проекте надолго забыли, и лишь на закате Звездной Лиги он был воплощен в жизнь. Хотя, даже мне неизвестно, проводились ли реальные испытания, или же создатели ограничились простым лабораторным моделированием.
- Вот как? – в бесцветных рыбьих глазах газетчика блеснул неподдельный интерес. – Выходит, это возвращение утраченных технологий?
- Увы – да, я не могу назвать это своей собственной разработкой, - опустил глаза Руарк. – Человечество многое утратило за годы Наследных войн – сейчас мы владеем лишь малой частью тех знаний, которое некогда было у наших предков. И просто чудо, что записи ученых Звездной Лиги случайно попали в мои руки десять лет назад, при разборе старых архивов.
- Вероятно, - вежливо кивнул репортер. – Но, к сожалению, естественные науки никогда не были моим коньком. Гафний – это?..
- Элемент периодической системы Менделеева под номером семьдесят два, - снисходительно улыбаясь, ответил Руарк. – Как вы знаете, главная проблема ядерного оружия – это остаточное радиоактивное загрязнение окружающей среды. Во время Первой и Второй Наследных войн были выжжены сотни планет; на некоторых из них жить небезопасно до сих пор.
Корреспондент «Свободной прессы» согласно кивнул.
- Так вот. Прежде, никто не применял гафний в военном деле, так как это считалось бесперспективным. Однако терранские ученые обнаружили, что при облучении природного изотопа гафния-178 гамма-квантами он переходит в состояние ядерного изомеризма, что вызывает…
Беспомощное выражение лица репортера заставило Руарка прерваться на полуслове.
- Прошу прощения, меня понесло, - захихикал он. – С нами, учеными, такое часто бывает, знаете ли. Порой, сам не заметишь, как сболтнешь лишнего.
- Все в порядке, профессор. Хотя из вашей речи я, действительно, понимаю едва-ли пятую часть.
- Ну, хорошо, - примирительно поднял руки Руарк. – Попробую высказаться попроще... Так вот, при… кхм… определенных условиях, можно ускорить период полураспада изотопов гафния в тысячи раз, что решит проблему последствий применения ядерного оружия раз и навсегда.
- Это звучит слишком невероятно, - нахмурил брови журналист. – И каким же образом…
- Если я стану объяснять «каким образом», то мне придется вновь прибегнуть к специализированным терминам, и вы вновь ничего не поймете, - сдерживая раздражение, ответил хозяин лаборатории. - Так что поверьте мне на слово – это действительно так – насколько бы невероятными бы ни казались мои слова. Я и мои коллеги работаем над этим проектом в течение довольно длительного времени и уже вплотную подошли к реализации проекта… Так и можете написать в своей газете.
- Если вам удастся создать такую бомбу, то это произведет настоящую революцию в военном деле! – подскочив со стула, воскликнул репортер.
- Абсолютно точно - именно революцию! Аресские конвенции запрещают применение ядерного оружия, но гафниевая бомба – не обычное ядерное оружие, так как у нее нет остаточной радиации. И, как обладатель этой бомбы, наш с вами Дом Дэвиона получит весомое преимущество над противниками.
С трудом поднявшись, Руарк подошел к работающим компьютерам, на экранах которых отображались результаты многочисленных вычислений, не понятных простым смертным.
- Итак, молодой человек, я удовлетворил ваше любопытство? – произнес он, давая понять, что разговор окончен.
- О, да. Вы рассказали достаточно… Чтобы умереть.
Почуяв неладное, Руарк обернулся, и увидел, что смотрит прямо в дуло небольшого игольного пистолета. С приглушенным хлопком десятки пластиковых игл вылетели из ствола и вонзились в его тело, едва он набрал в легкие воздух, чтобы позвать на помощь. Опустив глаза вниз, Руарк увидел, как по его белому халату быстро растекается ярко-красное пятно. Он сделал шаг вперед, но новая порция игл, ударив в плечо, отбросила его в сторону, швырнув на стену. В последней попытке сохранить вертикальное положение, Руарк вцепился в край стола, опрокинув на пол стопку бумаг, испещренных различными формулами. Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, доктор увидел фигуру склонившегося над ним убийцы-репортера. Рука с пистолетом медленно опустилась.
Последним, что услышал Том Руарк, был зловещий шепот, холодной змеей проникший в стремительно угасающее сознание.
- Да пребудет с тобой Мир Блейка!
* * *
Языки пламени, пожиравшего лабораторию профессора Тома Руарка, отражались в затемненных очках тайного агента ROM, издалека наблюдавшего за происходящим. После того, как он покинул центр ядерных исследований, в том крыле здания, где находилась лаборатория Руарка, возник сильный пожар, причем система автоматического пожаротушения «неожиданно» вышла из строя.
Повернув голову, убийца заметил несколько пожарных машин, застрявших в толпе притихших демонстрантов, ошалело таращившихся на горящее здание столь ненавистного им ядерного центра. На них и должно было пасть подозрение в убийстве, когда выяснится, что смерть известного ученого-физика имела насильственный характер. Несколько позже, спецслужбы Дэвиона выйдут и на настоящего репортера «Свободной прессы», но тот, к этому моменту, будет уже мертв. А рядом с телом принявшего смертельную дозу снотворного журналиста найдут записку, в которой тот признавался в убийстве профессора Руарка и в своих давних симпатиях к «Движению против ядерного оружия». Концы в воду, как говорили когда-то древние.
Понаблюдав за развитием сюжета, агент ROM развернулся и зашагал к машине. «Знания в руках недостойных представляют смертельную опасность», - любил повторять своим последователям Джером Блейк. Исходя из этого, примасы Ком-Стара с момента основания Ордена, прилагали все усилия для того, чтобы плоды человеческого ума не попали в руки варварских вождей Внутренней Сферы, не останавливаясь и перед убийством видных ученых Наследных Государств. Пролить малую кровь, чтобы избежать гораздо большей - все тот же принцип наименьшего зла – древний, как сам мир.
Сев за руль, агент разжал ладонь, полюбовавшись на небольшой кремниевый кристалл, на который он тщательно скопировал данные с лабораторного компьютера Руарка перед тем, как устроить пожар. Вырванные из лап варваров драгоценные знания человечества пополнят собой технологическую сокровищницу Ком-Стара, где никто из непосвященных больше не посмеет посягнуть на них.
А в случае необходимости, Орден всегда найдет этим знаниям достойное применение.
Рэнфорд,
Новый Авалон, Марка Круцис,
Федеративные Солнца.
10 октября 2981 г.
Сквозь открытое окно лаборатории, расположенной на двенадцатом этаже Ново-Авалонского центра ядерных исследований, до ушей Тома Руарка доносились вопли демонстрантов. Досадливо поморщившись, старик поднялся со скрипучего стула, и, превозмогая ноющую боль в суставах, подошел к окну. Окинув взглядом периметр центра, ученый-физик с неудовольствием отметил, что за день число демонстрантов заметно прибавилось, достигнув нескольких сотен. Впрочем, до сих пор эти горлопаны не создавали сотрудникам центра реальных проблем – их пыл остужала многочисленная охрана, имевшая приказ стрелять на поражение, если демонстранты вздумают перейти к более решительным действиям. Но члены «Движения против ядерного оружия» действовали в рамках закона, а крики и лозунги были не более, чем раздражающим фактором, на который проще закрыть глаза, чем что-то с ним делать.
«Глупцы», - со вздохом подумал он, закрывая окно. – «Неужели, они действительно думают, что своими криками смогут остановить научный прогресс?»
В очередной раз посетовав на людские глупость и невежество, профессор Руарк двинулся в обратную сторону. Его собеседник, журналист из «Свободной прессы Нового Авалона» по редакторскому заданию засланный в его лабораторию, воспользовавшись минутной заминкой, увлеченно корябал стилосом в электронном блокноте. «Готовит наброски для будущей статьи», - с усмешкой подумал Руарк. В отличие от большинства своих более молодых коллег, доктор был начисто лишен тщеславия, к тому же, особенности его работы над различными оборонными проектами все равно не позволяли ему рассчитывать на громкую славу. Слава обычно достается другим, военным, генералам и маршалам – а люди вроде него могут рассчитывать лишь на небольшую газетную статейку с дурацким названием, вроде «Они ковали нашу победу».
Вернувшись на место, Руарк коротко кашлянул, давая понять, что готов продолжать разговор. Слегка вздрогнув, газетчик отложил в сторону блокнот. «Типичный газетный червь», - раздраженно подумал профессор, хлебнув из чашки остывающий эспрессо.
- Итак, речь идет о принципиально новом виде ядерного оружия, правильно я вас понимаю? – переспросил репортер, покосившись на расположенный вдоль стены длинный ряд мониторов, подключенных к лабораторному суперкомпьютеру.
- Не совсем, - терпеливо поправил его Руарк. – На самом деле, проект так называемой «гафниевой бомбы» зародился еще в начале двадцать первого века в одном из государств на Терре, но у ученых того времени не было практических возможностей для его реализации. Впоследствии, о проекте надолго забыли, и лишь на закате Звездной Лиги он был воплощен в жизнь. Хотя, даже мне неизвестно, проводились ли реальные испытания, или же создатели ограничились простым лабораторным моделированием.
- Вот как? – в бесцветных рыбьих глазах газетчика блеснул неподдельный интерес. – Выходит, это возвращение утраченных технологий?
- Увы – да, я не могу назвать это своей собственной разработкой, - опустил глаза Руарк. – Человечество многое утратило за годы Наследных войн – сейчас мы владеем лишь малой частью тех знаний, которое некогда было у наших предков. И просто чудо, что записи ученых Звездной Лиги случайно попали в мои руки десять лет назад, при разборе старых архивов.
- Вероятно, - вежливо кивнул репортер. – Но, к сожалению, естественные науки никогда не были моим коньком. Гафний – это?..
- Элемент периодической системы Менделеева под номером семьдесят два, - снисходительно улыбаясь, ответил Руарк. – Как вы знаете, главная проблема ядерного оружия – это остаточное радиоактивное загрязнение окружающей среды. Во время Первой и Второй Наследных войн были выжжены сотни планет; на некоторых из них жить небезопасно до сих пор.
Корреспондент «Свободной прессы» согласно кивнул.
- Так вот. Прежде, никто не применял гафний в военном деле, так как это считалось бесперспективным. Однако терранские ученые обнаружили, что при облучении природного изотопа гафния-178 гамма-квантами он переходит в состояние ядерного изомеризма, что вызывает…
Беспомощное выражение лица репортера заставило Руарка прерваться на полуслове.
- Прошу прощения, меня понесло, - захихикал он. – С нами, учеными, такое часто бывает, знаете ли. Порой, сам не заметишь, как сболтнешь лишнего.
- Все в порядке, профессор. Хотя из вашей речи я, действительно, понимаю едва-ли пятую часть.
- Ну, хорошо, - примирительно поднял руки Руарк. – Попробую высказаться попроще... Так вот, при… кхм… определенных условиях, можно ускорить период полураспада изотопов гафния в тысячи раз, что решит проблему последствий применения ядерного оружия раз и навсегда.
- Это звучит слишком невероятно, - нахмурил брови журналист. – И каким же образом…
- Если я стану объяснять «каким образом», то мне придется вновь прибегнуть к специализированным терминам, и вы вновь ничего не поймете, - сдерживая раздражение, ответил хозяин лаборатории. - Так что поверьте мне на слово – это действительно так – насколько бы невероятными бы ни казались мои слова. Я и мои коллеги работаем над этим проектом в течение довольно длительного времени и уже вплотную подошли к реализации проекта… Так и можете написать в своей газете.
- Если вам удастся создать такую бомбу, то это произведет настоящую революцию в военном деле! – подскочив со стула, воскликнул репортер.
- Абсолютно точно - именно революцию! Аресские конвенции запрещают применение ядерного оружия, но гафниевая бомба – не обычное ядерное оружие, так как у нее нет остаточной радиации. И, как обладатель этой бомбы, наш с вами Дом Дэвиона получит весомое преимущество над противниками.
С трудом поднявшись, Руарк подошел к работающим компьютерам, на экранах которых отображались результаты многочисленных вычислений, не понятных простым смертным.
- Итак, молодой человек, я удовлетворил ваше любопытство? – произнес он, давая понять, что разговор окончен.
- О, да. Вы рассказали достаточно… Чтобы умереть.
Почуяв неладное, Руарк обернулся, и увидел, что смотрит прямо в дуло небольшого игольного пистолета. С приглушенным хлопком десятки пластиковых игл вылетели из ствола и вонзились в его тело, едва он набрал в легкие воздух, чтобы позвать на помощь. Опустив глаза вниз, Руарк увидел, как по его белому халату быстро растекается ярко-красное пятно. Он сделал шаг вперед, но новая порция игл, ударив в плечо, отбросила его в сторону, швырнув на стену. В последней попытке сохранить вертикальное положение, Руарк вцепился в край стола, опрокинув на пол стопку бумаг, испещренных различными формулами. Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, доктор увидел фигуру склонившегося над ним убийцы-репортера. Рука с пистолетом медленно опустилась.
Последним, что услышал Том Руарк, был зловещий шепот, холодной змеей проникший в стремительно угасающее сознание.
- Да пребудет с тобой Мир Блейка!
* * *
Языки пламени, пожиравшего лабораторию профессора Тома Руарка, отражались в затемненных очках тайного агента ROM, издалека наблюдавшего за происходящим. После того, как он покинул центр ядерных исследований, в том крыле здания, где находилась лаборатория Руарка, возник сильный пожар, причем система автоматического пожаротушения «неожиданно» вышла из строя.
Повернув голову, убийца заметил несколько пожарных машин, застрявших в толпе притихших демонстрантов, ошалело таращившихся на горящее здание столь ненавистного им ядерного центра. На них и должно было пасть подозрение в убийстве, когда выяснится, что смерть известного ученого-физика имела насильственный характер. Несколько позже, спецслужбы Дэвиона выйдут и на настоящего репортера «Свободной прессы», но тот, к этому моменту, будет уже мертв. А рядом с телом принявшего смертельную дозу снотворного журналиста найдут записку, в которой тот признавался в убийстве профессора Руарка и в своих давних симпатиях к «Движению против ядерного оружия». Концы в воду, как говорили когда-то древние.
Понаблюдав за развитием сюжета, агент ROM развернулся и зашагал к машине. «Знания в руках недостойных представляют смертельную опасность», - любил повторять своим последователям Джером Блейк. Исходя из этого, примасы Ком-Стара с момента основания Ордена, прилагали все усилия для того, чтобы плоды человеческого ума не попали в руки варварских вождей Внутренней Сферы, не останавливаясь и перед убийством видных ученых Наследных Государств. Пролить малую кровь, чтобы избежать гораздо большей - все тот же принцип наименьшего зла – древний, как сам мир.
Сев за руль, агент разжал ладонь, полюбовавшись на небольшой кремниевый кристалл, на который он тщательно скопировал данные с лабораторного компьютера Руарка перед тем, как устроить пожар. Вырванные из лап варваров драгоценные знания человечества пополнят собой технологическую сокровищницу Ком-Стара, где никто из непосвященных больше не посмеет посягнуть на них.
А в случае необходимости, Орден всегда найдет этим знаниям достойное применение.