Мехи и эльфы. 
понедельник, 06 декабря 2010
вторник, 30 ноября 2010
29.11.2010 в 22:57
Пишет Scorpion Dog:Редко делаю кросспосты
но это уже за гранью...
http://dok-zlo.livejournal.com/691606.html
http://tvm2008.livejournal.com/725.html
http://www.rg.ru/2010/10/22/centr.html
URL записино это уже за гранью...
http://dok-zlo.livejournal.com/691606.html
http://tvm2008.livejournal.com/725.html
http://www.rg.ru/2010/10/22/centr.html
понедельник, 29 ноября 2010
На 84 году жизни умер знаменитый американский актёр Лесли Нильсен. Он скончался в больнице, куда попал с воспалением лёгких. Актер стал всемирно известным после роли в фильме-пародии "Аэроплан!". Но зрителям он запомнится прежде всего как детектив Фрэнк Дребен из трилогии "Голый пистолет".
среда, 24 ноября 2010
понедельник, 22 ноября 2010
пятница, 19 ноября 2010
Но мне уже все равно - я уже два года как перелез в Дайри. =-.-=
пятница, 05 ноября 2010
Красный яой. Есть и такой, оказывается. =-.-=
понедельник, 01 ноября 2010
Нет смысла много говорить про эту группу - я вырос на их музыке и до сих пор являюсь большим поклонником их творчества. С Юбилеем!
четверг, 28 октября 2010
Что Святослава Логинова на самом деле зовут Святослав Витман. =-.-= Кажется, я уже начинаю верить в теорию заговора. 
вторник, 26 октября 2010
понедельник, 25 октября 2010
Первое, что бросается в… уши – это заметно возросшая электронная составляющая музыки легендарных шведов, отчего по экспериментам и новаторству этот альбом можно сравнить с неоднозначным ‘’Projector’’ 99-го года. С другой стороны, классические гитарные риффы а-ля Гетеборг тоже никуда не делись, что не позволяет обвинить музыкантов в коммерциализации и попытке уйти в альтернативные дебри, где уже давно потерялись их коллеги и земляки In Flames. На ‘’We Are The Void’’ Dark Tranquillity словно хотят доказать слушателям, что можно оставаться оригинальным и интересным не выходя за рамки одного стиля, зато с каждым альбомом раздвигая и расширяя эти рамки до новых горизонтов. И хотя DT уже весьма далеко ушли от ставших ныне классическими альбомов ‘’The Gallery” и “The Mind’s I’’ , я все еще твердо могу назвать их музыку мелодик-дэтом, и даже без приставки «модерн».
Теперь собственно о новом альбоме. Как уже отмечалось ранее, этот альбом может по праву считаться самым холодным и отчужденным в дискографии группы, в чем немалая заслуга той самой электроники, вкупе с остальными инструментами создающую ту самую непередаваемую атмосферу леденящего холода, особенно на таких треках, как ‘’Arkhangelsk’’ и завершающая альбом мрачнейшая полубаллада ‘’Iridium’’. Выделить отдельные песни из одиннадцати наличествующих на данном диске довольно трудно, так как ‘’We Are The Void’’ не имеет таких ярких хитов, коими изобиловала предыдущая пластинка шведов. Все песни на альбоме представляют собой одну сплошную монолитную стену, хотя для меня несомненными фаворитами стали скоростные ‘’I Am The Void’’ и ‘’Surface The Infinite’’, вопреки обыкновению, помещенные в конец диска. Рык Микаэля Станне сделал резкий крен в сторону этакого скрежещущего скрима, что тоже очень подходит к общей атмосфере альбома, а вот его чистоголосый баритон, изредка встречающийся в паре песен, оставил меня равнодушным - уж не знаю почему. Еще одним минусом, правда, не относящимся непосредственно к музыке, является оформление обложки – картины Никласа Сундина в этом плане нравились мне куда больше. На этот раз, группа прибегла к услугам стороннего художника и, похоже, что зря.
Что касается текстов, то у Dark Tranquillity они весьма абстрактны и сложны доя восприятия даже для тех, кто в школе не прогуливал уроки английского языка. В этом плане песня ‘’Arkhangelsk’’, текст которой я привожу ниже, является относительным исключением. Уж не знаю, что побудило шведов написать песню об этом северном городе, но других географических треков я у них что-то не припомню.
Arkhangelsk :
Willed by winters so called frost
Fix the in anxieties from grip
The frost that burned the honorees
Underneath the heavy clouds
The lifted sword, the broken shield
The end that drew the final word
From the frozen mouth of Arkhangelsk
Let them go, let them burnt the world to cinders
Let the rats run down
Falling through the tungsten skies
The burning clouds of Arkhangelsk
To the eye of judgment now
What will stand when time of the end, (time of the end)
Center stone, into fire
On to nothing and nothing to lose
They gather, groaning to the souls
Of the grinding winds of Arkhangelsk
In the world what movement in
The fabric, everything dies
The storm that sweeps the world away
From the frozen plains of Arkhangelsk
You hear it from the morning star,
What others brought
And the land, forgot
Soaring through the Nether mills
Through blazing stars, the time suns
The grinder now that carries us
Through the bloody end of Arkhangelsk
Теперь собственно о новом альбоме. Как уже отмечалось ранее, этот альбом может по праву считаться самым холодным и отчужденным в дискографии группы, в чем немалая заслуга той самой электроники, вкупе с остальными инструментами создающую ту самую непередаваемую атмосферу леденящего холода, особенно на таких треках, как ‘’Arkhangelsk’’ и завершающая альбом мрачнейшая полубаллада ‘’Iridium’’. Выделить отдельные песни из одиннадцати наличествующих на данном диске довольно трудно, так как ‘’We Are The Void’’ не имеет таких ярких хитов, коими изобиловала предыдущая пластинка шведов. Все песни на альбоме представляют собой одну сплошную монолитную стену, хотя для меня несомненными фаворитами стали скоростные ‘’I Am The Void’’ и ‘’Surface The Infinite’’, вопреки обыкновению, помещенные в конец диска. Рык Микаэля Станне сделал резкий крен в сторону этакого скрежещущего скрима, что тоже очень подходит к общей атмосфере альбома, а вот его чистоголосый баритон, изредка встречающийся в паре песен, оставил меня равнодушным - уж не знаю почему. Еще одним минусом, правда, не относящимся непосредственно к музыке, является оформление обложки – картины Никласа Сундина в этом плане нравились мне куда больше. На этот раз, группа прибегла к услугам стороннего художника и, похоже, что зря.
Что касается текстов, то у Dark Tranquillity они весьма абстрактны и сложны доя восприятия даже для тех, кто в школе не прогуливал уроки английского языка.
В этом плане песня ‘’Arkhangelsk’’, текст которой я привожу ниже, является относительным исключением. Уж не знаю, что побудило шведов написать песню об этом северном городе, но других географических треков я у них что-то не припомню. Arkhangelsk :
Willed by winters so called frost
Fix the in anxieties from grip
The frost that burned the honorees
Underneath the heavy clouds
The lifted sword, the broken shield
The end that drew the final word
From the frozen mouth of Arkhangelsk
Let them go, let them burnt the world to cinders
Let the rats run down
Falling through the tungsten skies
The burning clouds of Arkhangelsk
To the eye of judgment now
What will stand when time of the end, (time of the end)
Center stone, into fire
On to nothing and nothing to lose
They gather, groaning to the souls
Of the grinding winds of Arkhangelsk
In the world what movement in
The fabric, everything dies
The storm that sweeps the world away
From the frozen plains of Arkhangelsk
You hear it from the morning star,
What others brought
And the land, forgot
Soaring through the Nether mills
Through blazing stars, the time suns
The grinder now that carries us
Through the bloody end of Arkhangelsk
понедельник, 18 октября 2010
Расскааз так себе, но это мой первый креатив за несколько месяцев.
Рэнфорд,
Новый Авалон, Марка Круцис,
Федеративные Солнца.
10 октября 2981 г.
Сквозь открытое окно лаборатории, расположенной на двенадцатом этаже Ново-Авалонского центра ядерных исследований, до ушей Тома Руарка доносились вопли демонстрантов. Досадливо поморщившись, старик поднялся со скрипучего стула, и, превозмогая ноющую боль в суставах, подошел к окну. Окинув взглядом периметр центра, ученый-физик с неудовольствием отметил, что за день число демонстрантов заметно прибавилось, достигнув нескольких сотен. Впрочем, до сих пор эти горлопаны не создавали сотрудникам центра реальных проблем – их пыл остужала многочисленная охрана, имевшая приказ стрелять на поражение, если демонстранты вздумают перейти к более решительным действиям. Но члены «Движения против ядерного оружия» действовали в рамках закона, а крики и лозунги были не более, чем раздражающим фактором, на который проще закрыть глаза, чем что-то с ним делать.
«Глупцы», - со вздохом подумал он, закрывая окно. – «Неужели, они действительно думают, что своими криками смогут остановить научный прогресс?»
В очередной раз посетовав на людские глупость и невежество, профессор Руарк двинулся в обратную сторону. Его собеседник, журналист из «Свободной прессы Нового Авалона» по редакторскому заданию засланный в его лабораторию, воспользовавшись минутной заминкой, увлеченно корябал стилосом в электронном блокноте. «Готовит наброски для будущей статьи», - с усмешкой подумал Руарк. В отличие от большинства своих более молодых коллег, доктор был начисто лишен тщеславия, к тому же, особенности его работы над различными оборонными проектами все равно не позволяли ему рассчитывать на громкую славу. Слава обычно достается другим, военным, генералам и маршалам – а люди вроде него могут рассчитывать лишь на небольшую газетную статейку с дурацким названием, вроде «Они ковали нашу победу».
Вернувшись на место, Руарк коротко кашлянул, давая понять, что готов продолжать разговор. Слегка вздрогнув, газетчик отложил в сторону блокнот. «Типичный газетный червь», - раздраженно подумал профессор, хлебнув из чашки остывающий эспрессо.
- Итак, речь идет о принципиально новом виде ядерного оружия, правильно я вас понимаю? – переспросил репортер, покосившись на расположенный вдоль стены длинный ряд мониторов, подключенных к лабораторному суперкомпьютеру.
- Не совсем, - терпеливо поправил его Руарк. – На самом деле, проект так называемой «гафниевой бомбы» зародился еще в начале двадцать первого века в одном из государств на Терре, но у ученых того времени не было практических возможностей для его реализации. Впоследствии, о проекте надолго забыли, и лишь на закате Звездной Лиги он был воплощен в жизнь. Хотя, даже мне неизвестно, проводились ли реальные испытания, или же создатели ограничились простым лабораторным моделированием.
- Вот как? – в бесцветных рыбьих глазах газетчика блеснул неподдельный интерес. – Выходит, это возвращение утраченных технологий?
- Увы – да, я не могу назвать это своей собственной разработкой, - опустил глаза Руарк. – Человечество многое утратило за годы Наследных войн – сейчас мы владеем лишь малой частью тех знаний, которое некогда было у наших предков. И просто чудо, что записи ученых Звездной Лиги случайно попали в мои руки десять лет назад, при разборе старых архивов.
- Вероятно, - вежливо кивнул репортер. – Но, к сожалению, естественные науки никогда не были моим коньком. Гафний – это?..
- Элемент периодической системы Менделеева под номером семьдесят два, - снисходительно улыбаясь, ответил Руарк. – Как вы знаете, главная проблема ядерного оружия – это остаточное радиоактивное загрязнение окружающей среды. Во время Первой и Второй Наследных войн были выжжены сотни планет; на некоторых из них жить небезопасно до сих пор.
Корреспондент «Свободной прессы» согласно кивнул.
- Так вот. Прежде, никто не применял гафний в военном деле, так как это считалось бесперспективным. Однако терранские ученые обнаружили, что при облучении природного изотопа гафния-178 гамма-квантами он переходит в состояние ядерного изомеризма, что вызывает…
Беспомощное выражение лица репортера заставило Руарка прерваться на полуслове.
- Прошу прощения, меня понесло, - захихикал он. – С нами, учеными, такое часто бывает, знаете ли. Порой, сам не заметишь, как сболтнешь лишнего.
- Все в порядке, профессор. Хотя из вашей речи я, действительно, понимаю едва-ли пятую часть.
- Ну, хорошо, - примирительно поднял руки Руарк. – Попробую высказаться попроще... Так вот, при… кхм… определенных условиях, можно ускорить период полураспада изотопов гафния в тысячи раз, что решит проблему последствий применения ядерного оружия раз и навсегда.
- Это звучит слишком невероятно, - нахмурил брови журналист. – И каким же образом…
- Если я стану объяснять «каким образом», то мне придется вновь прибегнуть к специализированным терминам, и вы вновь ничего не поймете, - сдерживая раздражение, ответил хозяин лаборатории. - Так что поверьте мне на слово – это действительно так – насколько бы невероятными бы ни казались мои слова. Я и мои коллеги работаем над этим проектом в течение довольно длительного времени и уже вплотную подошли к реализации проекта… Так и можете написать в своей газете.
- Если вам удастся создать такую бомбу, то это произведет настоящую революцию в военном деле! – подскочив со стула, воскликнул репортер.
- Абсолютно точно - именно революцию! Аресские конвенции запрещают применение ядерного оружия, но гафниевая бомба – не обычное ядерное оружие, так как у нее нет остаточной радиации. И, как обладатель этой бомбы, наш с вами Дом Дэвиона получит весомое преимущество над противниками.
С трудом поднявшись, Руарк подошел к работающим компьютерам, на экранах которых отображались результаты многочисленных вычислений, не понятных простым смертным.
- Итак, молодой человек, я удовлетворил ваше любопытство? – произнес он, давая понять, что разговор окончен.
- О, да. Вы рассказали достаточно… Чтобы умереть.
Почуяв неладное, Руарк обернулся, и увидел, что смотрит прямо в дуло небольшого игольного пистолета. С приглушенным хлопком десятки пластиковых игл вылетели из ствола и вонзились в его тело, едва он набрал в легкие воздух, чтобы позвать на помощь. Опустив глаза вниз, Руарк увидел, как по его белому халату быстро растекается ярко-красное пятно. Он сделал шаг вперед, но новая порция игл, ударив в плечо, отбросила его в сторону, швырнув на стену. В последней попытке сохранить вертикальное положение, Руарк вцепился в край стола, опрокинув на пол стопку бумаг, испещренных различными формулами. Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, доктор увидел фигуру склонившегося над ним убийцы-репортера. Рука с пистолетом медленно опустилась.
Последним, что услышал Том Руарк, был зловещий шепот, холодной змеей проникший в стремительно угасающее сознание.
- Да пребудет с тобой Мир Блейка!
* * *
Языки пламени, пожиравшего лабораторию профессора Тома Руарка, отражались в затемненных очках тайного агента ROM, издалека наблюдавшего за происходящим. После того, как он покинул центр ядерных исследований, в том крыле здания, где находилась лаборатория Руарка, возник сильный пожар, причем система автоматического пожаротушения «неожиданно» вышла из строя.
Повернув голову, убийца заметил несколько пожарных машин, застрявших в толпе притихших демонстрантов, ошалело таращившихся на горящее здание столь ненавистного им ядерного центра. На них и должно было пасть подозрение в убийстве, когда выяснится, что смерть известного ученого-физика имела насильственный характер. Несколько позже, спецслужбы Дэвиона выйдут и на настоящего репортера «Свободной прессы», но тот, к этому моменту, будет уже мертв. А рядом с телом принявшего смертельную дозу снотворного журналиста найдут записку, в которой тот признавался в убийстве профессора Руарка и в своих давних симпатиях к «Движению против ядерного оружия». Концы в воду, как говорили когда-то древние.
Понаблюдав за развитием сюжета, агент ROM развернулся и зашагал к машине. «Знания в руках недостойных представляют смертельную опасность», - любил повторять своим последователям Джером Блейк. Исходя из этого, примасы Ком-Стара с момента основания Ордена, прилагали все усилия для того, чтобы плоды человеческого ума не попали в руки варварских вождей Внутренней Сферы, не останавливаясь и перед убийством видных ученых Наследных Государств. Пролить малую кровь, чтобы избежать гораздо большей - все тот же принцип наименьшего зла – древний, как сам мир.
Сев за руль, агент разжал ладонь, полюбовавшись на небольшой кремниевый кристалл, на который он тщательно скопировал данные с лабораторного компьютера Руарка перед тем, как устроить пожар. Вырванные из лап варваров драгоценные знания человечества пополнят собой технологическую сокровищницу Ком-Стара, где никто из непосвященных больше не посмеет посягнуть на них.
А в случае необходимости, Орден всегда найдет этим знаниям достойное применение.
Рэнфорд,
Новый Авалон, Марка Круцис,
Федеративные Солнца.
10 октября 2981 г.
Сквозь открытое окно лаборатории, расположенной на двенадцатом этаже Ново-Авалонского центра ядерных исследований, до ушей Тома Руарка доносились вопли демонстрантов. Досадливо поморщившись, старик поднялся со скрипучего стула, и, превозмогая ноющую боль в суставах, подошел к окну. Окинув взглядом периметр центра, ученый-физик с неудовольствием отметил, что за день число демонстрантов заметно прибавилось, достигнув нескольких сотен. Впрочем, до сих пор эти горлопаны не создавали сотрудникам центра реальных проблем – их пыл остужала многочисленная охрана, имевшая приказ стрелять на поражение, если демонстранты вздумают перейти к более решительным действиям. Но члены «Движения против ядерного оружия» действовали в рамках закона, а крики и лозунги были не более, чем раздражающим фактором, на который проще закрыть глаза, чем что-то с ним делать.
«Глупцы», - со вздохом подумал он, закрывая окно. – «Неужели, они действительно думают, что своими криками смогут остановить научный прогресс?»
В очередной раз посетовав на людские глупость и невежество, профессор Руарк двинулся в обратную сторону. Его собеседник, журналист из «Свободной прессы Нового Авалона» по редакторскому заданию засланный в его лабораторию, воспользовавшись минутной заминкой, увлеченно корябал стилосом в электронном блокноте. «Готовит наброски для будущей статьи», - с усмешкой подумал Руарк. В отличие от большинства своих более молодых коллег, доктор был начисто лишен тщеславия, к тому же, особенности его работы над различными оборонными проектами все равно не позволяли ему рассчитывать на громкую славу. Слава обычно достается другим, военным, генералам и маршалам – а люди вроде него могут рассчитывать лишь на небольшую газетную статейку с дурацким названием, вроде «Они ковали нашу победу».
Вернувшись на место, Руарк коротко кашлянул, давая понять, что готов продолжать разговор. Слегка вздрогнув, газетчик отложил в сторону блокнот. «Типичный газетный червь», - раздраженно подумал профессор, хлебнув из чашки остывающий эспрессо.
- Итак, речь идет о принципиально новом виде ядерного оружия, правильно я вас понимаю? – переспросил репортер, покосившись на расположенный вдоль стены длинный ряд мониторов, подключенных к лабораторному суперкомпьютеру.
- Не совсем, - терпеливо поправил его Руарк. – На самом деле, проект так называемой «гафниевой бомбы» зародился еще в начале двадцать первого века в одном из государств на Терре, но у ученых того времени не было практических возможностей для его реализации. Впоследствии, о проекте надолго забыли, и лишь на закате Звездной Лиги он был воплощен в жизнь. Хотя, даже мне неизвестно, проводились ли реальные испытания, или же создатели ограничились простым лабораторным моделированием.
- Вот как? – в бесцветных рыбьих глазах газетчика блеснул неподдельный интерес. – Выходит, это возвращение утраченных технологий?
- Увы – да, я не могу назвать это своей собственной разработкой, - опустил глаза Руарк. – Человечество многое утратило за годы Наследных войн – сейчас мы владеем лишь малой частью тех знаний, которое некогда было у наших предков. И просто чудо, что записи ученых Звездной Лиги случайно попали в мои руки десять лет назад, при разборе старых архивов.
- Вероятно, - вежливо кивнул репортер. – Но, к сожалению, естественные науки никогда не были моим коньком. Гафний – это?..
- Элемент периодической системы Менделеева под номером семьдесят два, - снисходительно улыбаясь, ответил Руарк. – Как вы знаете, главная проблема ядерного оружия – это остаточное радиоактивное загрязнение окружающей среды. Во время Первой и Второй Наследных войн были выжжены сотни планет; на некоторых из них жить небезопасно до сих пор.
Корреспондент «Свободной прессы» согласно кивнул.
- Так вот. Прежде, никто не применял гафний в военном деле, так как это считалось бесперспективным. Однако терранские ученые обнаружили, что при облучении природного изотопа гафния-178 гамма-квантами он переходит в состояние ядерного изомеризма, что вызывает…
Беспомощное выражение лица репортера заставило Руарка прерваться на полуслове.
- Прошу прощения, меня понесло, - захихикал он. – С нами, учеными, такое часто бывает, знаете ли. Порой, сам не заметишь, как сболтнешь лишнего.
- Все в порядке, профессор. Хотя из вашей речи я, действительно, понимаю едва-ли пятую часть.
- Ну, хорошо, - примирительно поднял руки Руарк. – Попробую высказаться попроще... Так вот, при… кхм… определенных условиях, можно ускорить период полураспада изотопов гафния в тысячи раз, что решит проблему последствий применения ядерного оружия раз и навсегда.
- Это звучит слишком невероятно, - нахмурил брови журналист. – И каким же образом…
- Если я стану объяснять «каким образом», то мне придется вновь прибегнуть к специализированным терминам, и вы вновь ничего не поймете, - сдерживая раздражение, ответил хозяин лаборатории. - Так что поверьте мне на слово – это действительно так – насколько бы невероятными бы ни казались мои слова. Я и мои коллеги работаем над этим проектом в течение довольно длительного времени и уже вплотную подошли к реализации проекта… Так и можете написать в своей газете.
- Если вам удастся создать такую бомбу, то это произведет настоящую революцию в военном деле! – подскочив со стула, воскликнул репортер.
- Абсолютно точно - именно революцию! Аресские конвенции запрещают применение ядерного оружия, но гафниевая бомба – не обычное ядерное оружие, так как у нее нет остаточной радиации. И, как обладатель этой бомбы, наш с вами Дом Дэвиона получит весомое преимущество над противниками.
С трудом поднявшись, Руарк подошел к работающим компьютерам, на экранах которых отображались результаты многочисленных вычислений, не понятных простым смертным.
- Итак, молодой человек, я удовлетворил ваше любопытство? – произнес он, давая понять, что разговор окончен.
- О, да. Вы рассказали достаточно… Чтобы умереть.
Почуяв неладное, Руарк обернулся, и увидел, что смотрит прямо в дуло небольшого игольного пистолета. С приглушенным хлопком десятки пластиковых игл вылетели из ствола и вонзились в его тело, едва он набрал в легкие воздух, чтобы позвать на помощь. Опустив глаза вниз, Руарк увидел, как по его белому халату быстро растекается ярко-красное пятно. Он сделал шаг вперед, но новая порция игл, ударив в плечо, отбросила его в сторону, швырнув на стену. В последней попытке сохранить вертикальное положение, Руарк вцепился в край стола, опрокинув на пол стопку бумаг, испещренных различными формулами. Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, доктор увидел фигуру склонившегося над ним убийцы-репортера. Рука с пистолетом медленно опустилась.
Последним, что услышал Том Руарк, был зловещий шепот, холодной змеей проникший в стремительно угасающее сознание.
- Да пребудет с тобой Мир Блейка!
* * *
Языки пламени, пожиравшего лабораторию профессора Тома Руарка, отражались в затемненных очках тайного агента ROM, издалека наблюдавшего за происходящим. После того, как он покинул центр ядерных исследований, в том крыле здания, где находилась лаборатория Руарка, возник сильный пожар, причем система автоматического пожаротушения «неожиданно» вышла из строя.
Повернув голову, убийца заметил несколько пожарных машин, застрявших в толпе притихших демонстрантов, ошалело таращившихся на горящее здание столь ненавистного им ядерного центра. На них и должно было пасть подозрение в убийстве, когда выяснится, что смерть известного ученого-физика имела насильственный характер. Несколько позже, спецслужбы Дэвиона выйдут и на настоящего репортера «Свободной прессы», но тот, к этому моменту, будет уже мертв. А рядом с телом принявшего смертельную дозу снотворного журналиста найдут записку, в которой тот признавался в убийстве профессора Руарка и в своих давних симпатиях к «Движению против ядерного оружия». Концы в воду, как говорили когда-то древние.
Понаблюдав за развитием сюжета, агент ROM развернулся и зашагал к машине. «Знания в руках недостойных представляют смертельную опасность», - любил повторять своим последователям Джером Блейк. Исходя из этого, примасы Ком-Стара с момента основания Ордена, прилагали все усилия для того, чтобы плоды человеческого ума не попали в руки варварских вождей Внутренней Сферы, не останавливаясь и перед убийством видных ученых Наследных Государств. Пролить малую кровь, чтобы избежать гораздо большей - все тот же принцип наименьшего зла – древний, как сам мир.
Сев за руль, агент разжал ладонь, полюбовавшись на небольшой кремниевый кристалл, на который он тщательно скопировал данные с лабораторного компьютера Руарка перед тем, как устроить пожар. Вырванные из лап варваров драгоценные знания человечества пополнят собой технологическую сокровищницу Ком-Стара, где никто из непосвященных больше не посмеет посягнуть на них.
А в случае необходимости, Орден всегда найдет этим знаниям достойное применение.
среда, 29 сентября 2010
Закат на Марсе 
вторник, 28 сентября 2010
Есть мнение, что похожи =-.-=
вторник, 21 сентября 2010
...романтико-героический образ благородного пирата - этакого БТ-шного Питера Блада и Черного Корсара в одном лице? А что? Идея вполне себе оргинальная и не заезженная до дыр, вроде всяких там мерценариев. Надо будет подумать об этом как-нибудь... Два раза. =-.-=
пятница, 17 сентября 2010
вторник, 07 сентября 2010
У каждой свой неповторимый образ.
понедельник, 06 сентября 2010
07:34
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 31 августа 2010
30.08.2010 в 09:50
потянуто у von Strang:1. Ваш «первый фанфик»: каким он был?
BattleTech, вестимо. 14 или 15 мне тогда было, как сейчас помню… Естественно, неканон, ибо мои тогдашние познания во вселенной ограничивались тремя прочитанными книжками.
2. Ваш самый любимый фанфик из своих собственных? Почему именно он
Вероятно, «Трон империи», ибо столько сил вложено… И вообще, на данный момент он – вершина моего творчества.
3. Фанфик, который лично Вам нравится меньше всего? Опять же, почему?
Первый блин – «Нефритовый волк». Опять же, неканон и недостаток информации.
4. Ваш фанфик, который Вы считаете самым неудачным, хотя, возможно, читатели думают иначе?
Те, что СОВСЕМ неудачные я на Самиздате не выкладываю.
5. Фанфик, с которым у Вас связано больше всего воспоминаний?
О тех, что не дописаны.
6. Фанфик, который Вы писали/пишете дольше всего?
Опять же, «Трон Империи». Писал около трех лет с большим двухлетним перерывом.
=-.-=
7. Фанфик, который Вам очень хотелось бы написать, но нет возможности/времени?
Хотелось бы развить марианскую тематику до цикла из нескольких повестей/романов, но нет возможности/времени/креатива и т.д.
8. Фанфик, над которым Вы работаете сейчас
Прямо сейчас – ни над каким.
9. Ваши творческие планы на (ближайшее) будущее?
А фиг его знает. =-.-= Как правило, я ничего не планирую – как звезды лягут.
10. Ваш девиз как фикрайтера?
Хм…. А вот об этом надо подумать на досуге…
URL записи